Два святых древа

Бахаулла говорил, что когда Бог даёт миру новую религию, никто не в силах остановить ее ход и ничто не может потушить огонь, который Бог зажигает Своей десницей5. Попытки людей делать что-либо против воли Бога подобны тому, как если бы они лили в огонь воду, а Он превращал бы эту воду в масло, разжигающее пламя всё ярче и ярче.

Враги новой религии, которую принёс Баб, всячески старались загасить её, а Вера Его с каждым днём разгоралась всё сильнее. Но вот настал печальный день, когда недруги решили, что единственный способ потушить этот огонь — убить ни в чём не повинного Баба.

Его перевели из горной тюрьмы в Тебриз. На этот раз горожане были ещё более взволнованны и желали видеть Баба ещё более страстно, чем прежде. Тысячи людей выходили на улицы встречать Его. Чтобы удержать людей, властям пришлось выстроить солдат вдоль дороги и отгородить толпу. Власти предупредили: любой, кто приблизится к Бабу, будет жестоко наказан.

Юноше по имени Мирза Мухаммад-Али удалось пробраться сквозь толпу и заграждение солдат, и он выбежал к Бабу, когда Божиего Явителя вели по улицам Тебриза. Так сильна была любовь юноши к Явителю, что даже предупреждение о страшном наказании не остановило его. Он бросился к ногам Баба, ухватился за край Его одеяния и взмолился: «Не прогоняй меня, о Учитель! Позволь мне повсюду следовать за Тобой!» «Мухаммад-Али, поднимись и будь уверен, что не расстанешься со Мною…» — с любовью ответил Баб.

Но не только Мирза Мухаммад-Али страстно стремился быть с Бабом. Охваченные сильным волнением, из толпы выбежали два товарища Мирзы Мухаммада-Али. Всех троих арестовали и бросили в одну камеру с Бабом. Им грозила большая опасность, но они радовались тому, что оказались рядом с возлюбленным Бабом!

Явитель Бога знал, что это Его последняя ночь на земле, но Он был счаст­лив как никогда. Лицо Его сияло от восторга. «Завтра наступит день Моего мученичества,— сказал Он Своим товарищам.— Сможет ли кто-нибудь из вас сейчас подняться и лишить Меня жизни?» Он добавил, что предпочитает погибнуть от рук кого-либо из товарищей, нежели от врага.

Слёзы хлынули из глаз Его друзей — невозможно было даже подумать о том, чтобы отнять столь драгоценную жизнь! Они отказались, и в камере воцарилась тревожная тишина. Вдруг Мирза Мухаммад-Али вскочил на ноги и воскликнул, что выполнит любое веление Баба, изошедшее с Его благословенных уст,— даже приказание убить Его. И тогда Баб ответил: «Сей юноша, поднявшийся, чтобы повиноваться Мне, примет мученическую смерть вместе со Мной. Я избрал Его разделить со мной этот венец».

Конечно, на самом деле Баб не хотел, чтобы кто-то из Его соратников убивал Его — Он лишь испытывал их. Явитель Бога хотел знать, кто из Его последователей действительно выполнит любое Его повеление, будь оно самым трудным на свете. Этот юноша оказался единственным, кто выразил свою готовность повиноваться Бабу несмотря ни на что. И именно он получил самую прекрасную, самую удивительную награду, бесценный дар — возможность пожертвовать своей жизнью вместе с Бабом.


 

Отряд, который должен был расстрелять Баба, возглавлял офицер по имени Сам-хан, привыкший беспрекословно исполнять приказы. Но святой, благочестивый облик Баба произвел на Сам-хана такое впечатление, что он понял — этот приказ он выполнить не в силах. Сам-хан стал умолять Баба помочь ему освободиться от презренной обязанности. Баб ответил, что если Сам-хан искренен, Бог поможет ему.

Настал день казни. Когда солдаты вошли в камеру, чтобы увести Баба, Он давал последние указания Своему преданному секретарю. Божий Явитель ещё не закончил беседу, поэтому Он обратился к солдатам: «Пока Я не продиктую всё то, что хочу сказать, никакая земная сила не заставит Меня замолчать». Увы, солдаты не вняли этим словам и забрали Его.

Сам-хан приказал привязать Баба и Мирзу Мухаммада-Али верёвками к стене во внутреннем дворе тюрьмы. Около десяти тысяч человек собралось на крышах казарм и прилегающих домов, чтобы наблюдать за этой трагической сценой. Семьсот пятьдесят солдат выстроились в ряды, прозвучал приказ стрелять. Прогремел залп, и густой дым окутал двор. Возбужденной толпе оставалось только всматриваться сквозь него, а когда дым рассеялся, знаешь, что увидели люди? Баб исчез! Юный Мухаммад-Али стоял возле стены без единой царапины — удивительным образом пули не задели его, а только перебили веревки. Поднялся страшный шум. «Сийид-и-Баб6 исчез!»

Военные бросились на поиски Баба, и где же они Его нашли? В тюремной камере — Он невозмутимо беседовал со Своим последователем. Помнишь, до этого Он говорил, что никто не остановит Его, пока Он не завершит Свою работу? Так и вышло: Баб спокойно закончил разговор со Своим секретарем, а затем столь же невозмутимо обратился к офицеру, который Его нашёл: «Я закончил беседу и готов умереть». Офицер был так поражён, что тотчас покинул это место, а позже и вовсе оставил службу.

Случившееся глубоко потрясло Сам-хана. Он приказал своим солдатам немедленно разойтись и отказался продолжить казнь Баба, даже если ему придётся заплатить за это жизнью.

Тогда продолжить казнь вызвался командир другого взвода, и снова Баба и Его преданного спутника привязали к стене. И вновь семьсот пятьдесят ружей были заряжены, прозвучал приказ стрелять, и грянул залп — на этот раз пули беспощадно изрешетили тела мучеников. Но, что удивительно — лица Баба и Его верного последователя остались нетронутыми!

После этой трагедии поднялась пыльная буря такой силы, что скрыла солнце, и тьма окутала город до конца дня. Десять тысяч человек стали свидетелями столь необычайных событий, но большинство людей всё равно не уверовало в Баба.

Так жестокие правители убили святого Баба, но они не смогли уничтожить прекрасную новую религию, которая распространилась по всему миру. Наступит время, когда все народы земли признбют Баба и Его великую жертву.

А тогда, перед казнью, Баб обратился к людям, собравшимся вокруг Него: «Если бы вы поверили в Меня… каждый из вас последовал бы примеру сего юноши — занимающего более высокое положение, чем многие из вас,— и добровольно принёс бы себя в жертву на Моём пути. Настанет день, и вы признаете Меня; но в тот день Меня уже не будет с вами».