Рождение и молодые годы

Мирза Хуссейн Али, принявший впоследствии имя Бахаулла, т. е. Слава Божия, был старшим сыном Мирзы Аббаса из Нура, который занимал пост государственного министра. Его семья была богата и знатна, многие из ее членов имели важное положение в правительстве и на гражданской и военной службе в Персии.

Он родился в Тегеране, столице Персии, на рассвете 12 ноября 1817 г. Он не посещал ни школы, ни колледжа, и то небольшое образование, которое Он получил, было домашним. Однако даже ребенком Он выказывал чудесный разум и познания. Когда Он был еще юношей, умер Его отец, передав Ему заботу о младших братьях и сестрах и управление обширными семейными поместьями. По одному случаю Абдул-Баха, старший сын Бахауллы, рассказал пишущему эти строки следующие подробности о юности своего отца:

"С самого детства Он был чрезвычайно добр и великодушен. Любил жить на лоне природы, проводил значительную часть Своего времени в саду или на полях.

Он обладал необыкновенной силой обаяния, что ощущалось всеми. Люди всегда собирались вокруг Него - Министры и придворные были его собеседниками, дети обожали Его. Когда Ему было только 13 или 14 лет, Он стал известен Своей ученостью. Он мог вести беседы о каком угодно предмете и разрешать любую проблему. На больших собраниях Он дискутировал с улемами (высшим духовенством) и объяснял сложные религиозные вопросы. Все обыкновенно слушали Его с величайшим интересом".

Когда Бахаулле было 22 года, умер Его отец, и правительство предложило ему наследовать от Своего отца пост министра, как это было в обычае в Персии, но Бахаулле не принял предложения. Тогда премьер-министр сказал: "Предоставьте Его Самому Себе. Это положение недостойно Его. Он имеет в виду более высокую цель. Я не могу понять его, но убежден, что Он призван для великого поприща. Его мысль не похожа на нашу. Оставьте его в покое".

Заключение в тюрьму

Когда в 1844 году Баб объявил о Своей миссии, Бахаулла, которому тогда шел 27 год, смело принял учение новой Веры и скоро был признан самым влиятельным и бесстрашным руководителем движения. Он уже дважды подвергался тюремному заключению за Веру, а один раз его побили палками. Но гораздо более тяжелые последствия вызвало событие, случившееся в августе 1852 года и имевшее тяжелые последствия для бабистов. Один из юных последователей Баба по имени Садык, потрясенный зрелищем мученической смерти любимого Учителя, решил отомстить: он подстерег шаха и совершил на него покушение. Но вместо пули пистолет был заряжен дробью, это и спасло шаха от серьезного ранения. Тогда юноша бросился на шаха, стянул его с лошади, но был схвачен служителями и убит на месте. Все последователи Баба были несправедливо обвинены в соучастии, и началась массовая резня бабистов. Восемьдесят человек из них были немедленно преданы мученической смерти, другие, среди которых был и Бахаулла, были схвачены и брошены в тюрьму.
Впоследствии Бахаулла писал:

"Мы не имеем ничего общего с этим злодеянием, и Наша невиновность была полностью доказана суду. Однако нас арестовали и погнали из Нияварана, тогдашней резиденции шаха, в Тегеран, пешком в цепях, босых и с обнаженной головой, ибо злобный конвойный, сопровождавший Нас, сбил шапки с Нашей головы. Гнали нас стражники очень быстро и заточили Нас на четыре месяца в такое ужасное место, которое трудно себе представить. Самая темная и узкая камера гораздо лучше того места, куда заключили Нас и других угнанных. Когда Мы вошли в тюрьму, Нас повели по мрачному коридору, а затем Мы спустились на три крутые ступени ниже и вошли в предназначенную для Нас подземную темницу. Место было мрачное и в нем находилось около 150 заключенных-воров, убийц и грабителей. Переполненная эта темница не имела другого выхода, кроме того, через который Мы вошли. Не поддается описанию и само это место, и то зловоние, которое стояло там. Большинство узников не имели ни одежды, ни подстилки. Один Бог знает, что Мы испытали в этом мрачном и мерзком подземелье.

Находясь в этой темнице, Мы днем и ночью размышляли о положении бабистов, об их действиях и поступках и удивлялись, как, несмотря на величие души, благородство и ум, они оказались способны на такое деяние, как безрассудное покушение на жизнь самого шаха.

Тогда этот заключенный (Бахаулла) решил, что после выхода из тюрьмы Он приложит все силы для перевоспитания этих людей.

Однажды ночью, во сне со всех сторон послышались чудесные слова:

"Воистину, Мы поможем восторжествовать, как Самому Тебе, так и Перу Твоему. Не печалься о том, что с Тобой случилось, и не бойся. Ты из тех, кто защищен. Вскоре Господь откроет сокровища земные - мужей, которые помогут Твоей победе именем Твоим, коим Господь оживляет сердца познающих Его".Бахаулла. Послание сыну волка, стр. 20-21

Ссылка в Багдад

Это страшное заключение длилось четыре месяца, но Бахаулла и Его сподвижники, несмотря на то, что почти ежедневно один или несколько из них подвергались тяжелым пыткам или мученической смерти, а другие ожидали своей очереди, сохраняли тем не менее стойкость и бодрость духа и пребывали в величайшем счастии. Когда палачи приходили за кем-нибудь из них, названный по имени в величайшей радости целовал руки Бахауллы, обнимал остальных своих друзей и затем с воодушевлением спешил к месту казни. Наконец окончательно было доказано, что Бахаулла не причастен к заговору против шаха, и русский посол засвидетельствовал Его непричастность в этом деле.

Кроме того. Он был так болен, что думали, что Он умрет. Поэтому вместо приговора к смерти шах приказал сослать Его в Ирак, в Мессопотамию: туда, две недели спустя, отправился Бахаулла в сопровождении Своей семьи и других верующих. Они страшно страдали от холода и других лишений во время длинного зимнего пути и прибыли в Багдад почти полностью обнищавшие.

Как только позволило ему здоровье, Бахаулла вновь приступил к проповеди учения и стал одобрять и поощрять верующих, и вскоре мир и счастье воцарились среди бабистов *.
(* Это происходило в начале 1853 года, т. е. 9 лет спустя после объявления Бабом о Своей миссии. Таким образом исполнилось предсказание Баба о "Годе девятом".)

Однако это продолжалось недолго. Сводный брат Бахауллы Мирза Яхья, известный под именем Собхе Азал, прибыл в Багдад и вскоре после этого начались ссоры, тайно подстрекаемые им, разногласия и распри, подобно тем, что происходили среди учеников Христа. Эти споры, ставшие позже в Адрианополе открытыми, непримиримыми и жестокими, были очень тяжелы для Бахауллы, целью жизни которого была проповедь единения людей всего мира.

Два года в пустыне

Почти год спустя после прибытия в Багдад Бахаулла отправился один в пустыню Сулеймание, взяв с Собой только одну смену одежды. Об этом периоде Он пишет в книге "Иган" следующее:

"С первых же дней Нашего прибытия в эту страну, предвидя грядущие события, Мы решили удалиться. Мы отправились в пустыню уединения и провели там два года жизни в полном одиночестве. Из Наших глаз лились слезы страдания, и в Нашем обливающемся кровью сердце бушевал океан мучительной боли.

Много дней и ночей Мы были лишены пищи и не находили покоя. Несмотря на немыслимые бедствия и непрерывные страдания, клянусь Тем, в Чьих руках находится Моя душа, Мы пребывали в совершенном счастии и чрезвычайной радости, ибо до Нас не доходили вести о горе и радости, о болезни и здоровье кого бы то ни было: Мы углублялись в Наш собственный мир, предав забвению все остальное.

Однако Мы упустили из виду, что Воля Провидения сильнее Наших устремлений и роковую стрелу Его не предотвратить мудростью людской. Никто не может избежать того, что суждено ему и нет иного исхода, как смириться перед Его волей.

Клянусь Богом, что Нашим твердым решением было не покидать это уединение и Мы не лелеяли никакой надежды на скорую встречу с близкими. Нашей единственной целью было избегать по возможности раздоров среди друзей и не быть причиной смуты верующих, не причинять никому вреда и не огорчать ничьих сердец. Другой цели или намерения у Нас не было.

Однако Наше отсутствие каждый объяснял по-своему. В конце концов последовало от Сокровенного Источника повеление о возвращении, и Мы повиновались и вернулись обратно. Перо не в состоянии описать то, что ожидало Нас по возвращении. Всем было известно, что Наши враги употребляли все усилия в течение двух лет, чтобы уничтожить Нас".Бахаулла. Китаб и Иган, стр. 250-252

Противостояние

После возвращения Бахауллы из уединения, слава о Нем разнеслась повсюду, и люди стали прибывать толпами в Багдад из далеких и близких мест, чтобы увидеть и услышать Его. Евреи, христиане, последователи Заратустры, также как мусульмане, привлечены были новым учением.

Однако мусульманское духовенство, настроенное враждебно, устраивало настоящие заговоры, чтобы уничтожить Его. Однажды они послали к Нему своего человека, чтобы вступить с Ним в беседу и задать Ему некоторые вопросы. Посланный нашел ответы Бахауллы такими убедительными и Его мудрость такой глубокой, хотя, очевидно, не приобретенной обучением, что должен был сознаться: по знанию и мудрости Бахаулле не было равных. Но чтобы и муллы, пославшие его, убедились в том, что Бахаулла действительно Пророк, он просил Его сотворить в доказательство какое-нибудь чудо. Бахаулла охотно принял предложение при условии, что муллы, указав чудо, которое они хотят, чтобы Он совершил, предварительно подписали бы и скрепили печатью документ, по которому они признают Его миссию и прекратят дискредитировать Его, если чудо будет совершено. В противном случае они имеют право обвинить Его в самозванстве.

Если духовенство хотело бы установить истину, то для этого представился подходящий случай, но намерения их были иными. Правдой или ложью они хотели решить дело в свою пользу. Они боялись истины и бежали от смелого вызова. Однако поражение заставило их строить новые козни для устранения неугодной общины. Персидский Генеральный консул в Багдаде пришел на помощь духовенству, донося несколько раз шаху о том, что Бахаулла оскорбляет исламскую религию, имеет дурное влияние на Персию и поэтому должен быть сослан в более отдаленное место. Характерно, что Бахаулла в это критическое время, когда по проискам исламских мулл персидское и турецкое правительства соединили свои усилия, чтобы вырвать с корнем движение, оставался спокойным и невозмутимым, ободряя и вдохновляя Своих последователей, и писал незабвенные слова утешения и наставления.

Бахаулла часто гулял вдоль берега Тигра, обретя душевное равновесие, он возвращался и писал лирические шедевры, которые несли облегчение людям, исцеляя тысячи больных и измученных сердец. В течение многих лет существовало всего несколько списков "Сокровенных Слов" и их нужно было тщательно скрывать, чтобы они не попали в руки многочисленных врагов; теперь же эта небольшая книжка известна, вероятно, более всех других сочинений Бахауллы и читается во всех концах земного шара. Другая хорошо известная книга "Иган" написана им в это же время-в конце Его пребывания в Багдаде (1862-1863гг.).

Провозглашение в саду Ризвана вблизи Багдада

После долгих переговоров, по просьбе Персии турецким правительством был издан приказ о высылке Бахауллы в Константинополь. Это сообщение очень встревожило Его последователей, которые, опечалившись этим известием, спешили к дому своего любимого Учителя.

В ожидании каравана, который готовился к долгому путешествию, вся семья переселилась за город в сад Наджиб-Паши да двенадцать дней. В течение этих дней (с 22 апреля по 3 мая 1863 года, т. е. спустя 19 лет после объявления Баба) Бахаулла объявил Своим последователям радостную весть, что Он является именно тем лицом, о котором возвещал Баб, т. е. Избранником Божьим, провозглашенным всеми пророками. Сад, где было сделано это памятное заявление, прославился среди последователей Бахауллы как сад "Ризван", и дни, проведенные там, празднуются ежегодно в течение 12 дней как "Праздник Ризвана". В течение этих дней Бахаулла не только не был печален и удручен, но проявлял величайшую радость, достоинство и силу. Его последователи были счастливы, воодушевлены энтузиазмом, и огромные толпы стекались, чтобы поклониться Ему. Знатные лица Багдада и даже губернатор прибыли чествовать уезжающего Изгнанника.

Константинополь и Адрианополь

Переезд в Константинополь продолжался от трех до четырех месяцев. Когда Бахаулла, члены Его семьи и 26 учеников прибыли в Константинополь, они оказались пленниками в небольшом домике, жили в ужасающей тесноте. Позже они получили относительно хорошее жилище, но через четыре месяца их перевезли в Адрианополь. Хотя переезд в Адрианополь продолжался всего несколько дней, по сравнению с предыдущим, он был самым ужасным.

Почти все время шел сильный снег, а так как их лишили надлежащей одежды и пищи, то их страдания были чрезвычайны. Бахауллу и Его семью разместили в небольшом доме из трех комнат без всяких удобств, полных насекомыми. Весной им дали более удобное помещение.

Они провели в Адрианополе более четырех с половиной лет. Здесь Бахаулла вновь приступил к проповеди Своего Учения и привлек к себе большое число последователей. Он публично объявил о Своей миссии и был с энтузиазмом принят большинством бабистов, которые с тех пор стали называться бахаи.

Меньшинство же, во главе со сводным братом Бахауллы Мирзой Яхья, решительно восстали против Него, и, чтобы уничтожить Его, объединились со своими прежними врагами, шиитами, и устраивали интриги и заговоры. Последовали большие раздоры, и в конце концов турецкое правительство изгнало из Адрианополя бабистов и бахаи, сослав Бахауллу и Его последователей в Акку, что в Палестине, куда они прибыли (по словам Набила *) 31 августа 1868 года, а Мирза Яхья и его партия были отправлены на Кипр.

* Набил-и-Азам, автор книги "Проблески рассвета" - работы о ранней истории религии бахаи, сам был участником некоторых описываемых им событий и был лично знаком со многими лицами, которые первыми стали исповедовать эту религию.

Письма к королям

Приблизительно в это время Бахаулла написал ряд Своих знаменитых писем к турецкому султану, ко многим коронованным лицам Европы, папе, персидскому шаху. В Своей книге "Агдас":

Он обратился к другим правителям, президентам и правительствам Америки, ко всем религиозным руководителям и ко всему человечеству. Он объявил о Своей миссии, призывая их приложить всю энергию к установлению истинной религии, справедливого правления и международного мира. Китаб-и-Агдас (книга "Агдас") является самой священной книгой Бахауллы.

В письме к шаху Бахаулла энергично выступает в защиту преследуемых бабистов и требует очной ставки с зачинщиками и подстрекателями гонений. Нет надобности говорить, что это требование не было исполнено. Молодой преданный бахаи по имени Бади, который доставил письмо Бахауллы шаху, был схвачен и замучен в страшных пытках-к его телу прикладывали каленое железо.

В этом письме Бахаулла очень трогательно описывает собственные страдания и излагает свои высокие стремления:

"О царь! Я видел на пути Бога то, что не узрел ни один глаз и не слышало ни одно ухо. Близкие отвернулись от Меня; стеснены пути мои, высох родник безопасности, пожелтело поле покоя. Как много бедствий обрушилось на Меня и сколько еще придется пережить! В то время, когда Я приближаюсь к Богу Всемогущему и Всемилостивому, змеи ползут по стопам Моим. Потоками слез залито ложе Мое. Но печаль Моя не о самом Себе. Клянусь Богом, Я горю желанием встретить смертельные стрелы ради любви к Нему. Я никогда не прохожу около дерева, не сказав в сердце Своем: "О пусть срубят тебя и распнут тело Мое на тебе на пути Господа Моего.

Ибо я вижу человечество, в опьянении своем идущее ложными путями и не сознающее этого. Они возвели в добродетель личные страсти, отступили от Бога, приняв Его заповедь как забаву, насмешку или игрушку и думают, что поступают правильно и защищены от всякой опасности. Но все обстоит не так, как они предполагают, и завтра они увидят то, что отрицают сегодня.

Вскоре власти сошлют Нас из Адрианополя в город Акку, который известен как самый заброшенный город в мире, отвратительный на вид, неблагоприятный по климату и нездоровый в отношении воды: он разве лишь годен быть убежищем для сов: не слышно там ничего, кроме их крика. И туда они намерены заточить этого Слугу и запереть перед Нашими лицами двери отрады и отнять от Нас благо мирское на все оставшиеся дни жизни.

Клянусь Богом, если даже трудности сделают Меня слабым, и голод сломит меня, если ложем Моим будет твердый камень и товарищами Моими дикие звери пустыни, Я не отступлю, но буду терпелив, подобно всем решительным и непреклонным, надеясь на Бога, Царя Предвечности, Создателя народов; и при всяких обстоятельствах Я буду благодарить Бога.

Мы надеемся на Его милость-да будет Он благословлен... Он всемогущий, Милосердный сделает всех людей искренними по отношению к Нему. Воистину Он отвечает тому, кто просит Его и охраняет того, кто призывает Его. И мы просим сделать Его это мрачное несчастье щитом для защиты Дела. Святых Его от острых мечей и пронзительных стрел. Через страдания светит Его свет и хвала Ему возносится беспрестанно: таков Его порядок и в прежние и нынешние времена".
Повествование путешественника, стр. 145-147

Заключение в Акке

В это время Акка являлась городом-тюрьмой, куда ссылались со всех концов турецкой империи самые опасные преступники. По прибытии в Акку, после изнурительного морского путешествия, Бахаулла и Его последователи, около 80-84 человек, мужчин и женщин и детей, были заключены в казармы.
Место было грязное и в высшей степени мрачное, не было кроватей и каких-либо удобств, пища была ужасная и скудная, так что спустя некоторое время заключенные, спросив разрешения, сами покупали себе пищу.
В первое время плач и стоны детей не давали заключенным ни сна, ни покоя. Вскоре началась малярия, дизентерия и другие болезни. За исключением двух, все заключенные заболели, трое из них умерло, страдания же оставшихся не поддаются описанию. Для того чтобы похоронить двух умерших, Бахаулла велел продать Его ковер и деньги отдать на погребение. Но вместо этого солдаты присвоили деньги и тела бросили в яму.

Суровое заключение продолжалось более двух лет, в течение которых ни одному бахаи не разрешалось выходить из крепости, кроме четырех человек, которые ежедневно под стражей ходили покупать пищу. В течение их заключения посетители не допускались в казарму. Некоторые персидские бахаи, чтобы увидеть возлюбленного Вождя, совершали путь пешком. Но их не допускали внутрь городских стен. Только издали, за третьим рвом, с открытого места, они могли видеть окна помещения, где находился Бахаулла. Он показывался у окна, и они, взглянув на Него, плакали и возвращались на родину с новой готовностью на служение и жертвы.

Смягчение режима

Наконец тюремный режим был смягчен. С объявлением мобилизации турецкой армии потребовались казармы для солдат. Бахаулла и Его семья были переведены в дом, который отдавался исключительно в их распоряжение, остальные же заключенные разместились в караван-сараях города. Пребывание Бахауллы в этом доме продолжалось более семи лет. В маленькой комнате, рядом с той, где был заключен Бахаулла, тринадцать членов Его семьи, мужчины и женщины, должны были устраиваться как могли. В первое время пребывания их в этом доме они страдали от скудной пищи и отсутствия необходимых жизненных удобств. Спустя некоторое время им было предоставлено еще несколько комнат и они стали жить в сравнительном комфорте. С того времени как Бахаулла и Его приверженцы покинули казармы, к ним стали допускать посетителей, и постепенно строгие ограничения, наложенные императорским указом, были отменены, хотя и возобновлялись время от времени.

 

Двери тюрьмы открываются

Даже в то время, когда заключение было самым строгим, бахаи не отчаивались, сохраняя полное спокойствие и уверенность. Во время пребывания в казармах Акки, Бахаулла писал некоторым друзьям:

"Не страшитесь, эти двери будут открыты. Мой шатер будет раскинут на горе Кармель и наступит великая радость".

Это заявление стало могучим источником утешения для Его последователей и в предсказанное время оно буквально исполнилось. О том, как открылись двери тюрьмы, лучше рассказать словами Абдул-Баха, в английском переводе его внука Шоги Эффенди.

"Бахаулла любил красоту и зелень природы. Однажды Он посетовал: "Я не видел растительности уже девять лет. Лоно природы - это мир души, тогда как город-мир телесной жизни". Из этих слов я заключил, что Он тосковал по природе, поэтому я не сомневался, что всякие мои попытки к осуществлению Его желания увенчаются успехом. В то время в Акке жил человек по имени Мохаммад Паша Саффат, который был враждебно к нам настроен. У него был дворец в четырех милях к северу от города, называвшийся Мазра-а, очень красивое место, окруженное садами с быстрым потоком. Я посетил Пашу в его доме и спросил, почему он оставил дворец и живет в городе. Он ответил, что он инвалид и не может покинуть города, кроме того там он будет одинок и оторван от своих друзей. Я сказал: "Так как ты не живешь там и место остается свободным, то отдай его нам внаем". Он был изумлен этим предложением, но вскоре согласился. Я арендовал имение по очень низкой цене, около пяти фунтов в год, заплатил за пять лет и заключил контракт.

Я нанял работников сделать ремонт, привести в порядок сад и выстроить баню. Я также приготовил карету для Благословенной Красоты *. Однажды я решил лично осмотреть это место. Несмотря на неоднократные приказания не выходить за стены города ни под каким видом, я прошел через городские ворота. Жандармы были на страже, но не препятствовали, и я направился прямо во дворец. На следующий день я снова прошел беспрепятственно с несколькими друзьями и официальными лицами - конная стража и часовые стояли по обеим сторонам городских ворот. В другой день я пригласил знать и власти города, устроив им угощение под соснами Бахджи. Вечером мы все вместе вернулись в город.

Однажды я отправился к Священному Присутствию Благословенной Красоты и сказал: "Дворец в Мазраи готов для Вас, а также приготовлена карета, чтобы доставить Вас туда. (В то время не было карет ни в Акке, ни в Хайфе.) Он отказался идти, говоря: "Я заключенный". Позже я опять просил Его, но получил такой же ответ. Я рискнул просить Его в третий раз, но Он опять сказал: "Нет". И я не смел больше настаивать. Был в Акке некий известный и влиятельный шейх мусульманин, который любил Бахауллу и пользовался Его благосклонностью. Я позвал этого шейха и объяснил ему положение, сказав: "Ты смелый, пойди сегодня вечером к Его Святому Присутствию, пади на колени перед Ним, возьми Его руки и не выпускай их, пока Он не согласится оставить город".

Шейх этот был араб. Он пошел прямо к Бахаулле и сел у Его колен. Взяв руки Благословенной Красоты, целовал их и спрашивал: "Почему Ты не покинешь города?" Он отвечал: "Я пленник". Шейх возразил: "Сохрани Боже. Кто имеет власть сделать Тебя пленником? Ты Сам держишь Себя в плену. Такова была Твоя воля быть заключенным и теперь прошу Тебя покинуть город и поехать во дворец. Он прекрасен и весь в зелени. Деревья очень красивы, и апельсины-как огненные шары". Все время, пока Благословенная Красота повторял:

"Я пленник, этого не может быть", - он брал Его руки, целовал их. Больше часа он умолял Его. Наконец Бахаулла сказал: "Хейлихуб" (очень хорошо), и таким образом терпение и настойчивость шейха были вознаграждены. С большой радостью он пришел ко мне сообщить о согласии Его Святости. Несмотря на строгий указ султана Абдул-Азиза, запрещавший мне встречаться или разговаривать с Благословенным Совершенством, я взял на следующий день экипаж и отвез Его во дворец. Никто не оказал противодействия. Я Его оставил там, а сам вернулся в город.

Два года он оставался в этом очаровательном и приятном месте. Потом было решено переехать в другое место в Бахджи. Случилось так, что в Бахджи началась эпидемия, и владелец одного дома со своей семьей оставил его и готов был сдать свой дом желающему даже бесплатно. Мы взяли его внаем за очень дешевую плату, и там широко открылись двери величия и истинного господства. Хотя Бахаулла формально и считался заключенным (так как суровые указы султана Абдул-Азиза не были отменены), но на самом деле в жизни и обращении Он проявлял такое благородство и достоинство, что был почитаем всеми: и правители Палестины завидовали Его влиянию и авторитету. Губернаторы, генералы и местные власти смиренно просили оказать честь посетить Его,-просьба, на которую Он редко соглашался.

Однажды губернатор города умолял об этой милости на том основании, что по приказу высших властей он должен был с одним генералом посетить Бахауллу. Просьба была удовлетворена и генерал, европеец, очень солидный человек, был так поражен величественным видом Бахауллы, что оставался все время у порога. Оба посетителя были так смущены, что только после нескольких приглашений Бахауллы они закурили предложенные им трубки с наргилем (кальян) и, едва притронувшись к ним, отложили их в сторону и, сложив руки, сидели с такой смиренностью и уважением, что удивили всех присутствующих. Внимание и уважение всех официальных и знатных лиц, беспрерывный приток паломников и искателей истины, дух преданности и служения верующих, величественная царская осанка Благословенного Совершенства, как и необычайное влияние Его слова,-все служило свидетельством того, что Бахаулла на самом деле был не заключенный, но Царь Царей. Против Него были два деспотических государя, два могущественных автократических правителя, однако, будучи их пленником, Бахаулла обращался к ним повелительно как властелин к своим подданным. Впоследствии, несмотря на строгие указы, Он жил в Бахджи, как принц. Часто он говорил: "Поистине самая ужасная тюрьма обратилась в рай". Воистину, подобного явления не видел мир со времен сотворения".

Жизнь в Бахджи

Как в первые годы, в период бедствий и страданий, так и последние годы Своей жизни в Бахджи будучи в почете и славе, Бахаулла с тем же благоговением и смиренностью прославлял и восхвалял Бога. Пожертвования многих тысяч преданных последователей составляли крупные суммы, которые распределялись по указаниям Бахауллы. Хотя жизнь Его в Бахджи описывалась как королевская, в истинном значении этого слова, однако не следует думать, что эта жизнь сопряжена с материальными излишествами, великолепием и роскошью.

Благословенная Красота и Его семья жили очень просто и скромно, и расходы на роскошь были неизвестны этому семейству. Возле Его дома верующие устроили великолепный сад, названный Ризван в котором Он жил целыми днями и даже неделями, проводя ночи в маленьком домике в саду. Иногда Он выходил в поле, несколько раз посещал Акку и Хайфу и часто раскидывал шатер на горе Кармель Он и предсказывал это, находясь в заключении в Акке Бахаулла проводил большую часть времени в молитве и размышлениях, писании священных книг и посланий, откровений и в духовном воспитании друзей. Для того, чтобы Он смог всецело отдаться великой работе, Абдул-Баха взял на себя все другие дела, даже свидания с муллами, поэтами и членами правительства. Все они были счастливы встретиться с Абдул-Баха, были вполне удовлетворены Его объяснениями и беседами, и хотя им не приходилось видеть Самого Бахауллу, но они через знакомство с Его сыном проникались чувством дружбы к Нему, потому что знакомство с сыном давало им возможность понять значение отца.

Известный востоковед Кембриджского университета проф. Эдвард Браун посетил Бахауллу в Бахджи в 1890 г. и вот что написал он о своих впечатлениях:

"Перед занавесью, висевшей на стене этой большой прихожей, мой провожатый остановился, пока я снимал обувь. Затем быстрым движением руки он приподнял занавесь и как только я прошел, он опустил ее. Я очутился в огромном помещении, вдоль одной стены которого стоял низкий диван, а с противоположной входу стороны стояли два или три стула.
Хотя я догадывался, куда я иду и кого увижу (мне не было сказано ничего определенного на этот счет), секунда или две прошли, прежде чем я с волнением и смущением заметил, что в комнате я не один. В углу, где диван примыкал к стене, сидела необыкновенная и внушавшая почтение особа, в войлочном головном уборе, вроде называемых дервишами "тадж" (но непривычной высоты и формы), вокруг основания которого был повязан небольшой белый тюрбан.
Лицо, на которое я взглянул, невозможно забыть и трудно описать. Эти проницательные глаза, казалось, проникали в глубину души; власть и авторитетность отражались на широком челе: глубокие морщины, избороздившие лоб и лицо, выдавали возраст, противоречащий черным как смоль волосам и бороде, которая с невыразимой роскошью спускалась почти до пояса. Не надо было и спрашивать, в чьем присутствии я находился, когда я преклонялся перед Тем, Кто служит предметом обожания и такой любви, которой могут завидовать короли и о которой могут вздыхать понапрасну императоры. Мягким, полным достоинства голосом Он предложил мне присесть и затем сказал:

"Хвала Богу за то, что ты добрался сюда!... Ты пришел навестить пленника и узника... Мы желаем миру только добра и счастья народам; хотя Нас называют возмутителем спокойствия, подстрекателем бесВ это время Акка являлась городом-тюрьмой, куда ссылались со всех концов турецкой империи самые опасные преступники. По прибытии в Акку, после изнурительного морского путешествия, Бахаулла и Его последователи, около 80-84 человек, мужчин и женщин и детей, были заключены в казармы.порядков, достойных уз и изгнания... В том, чтобы все народы пришли к единой вере и все люди стали бы братьями; в том, чтобы узы любви и единства между сынами человеческими скрепились, а рознь религиозная перестала существовать и уничтожено было бы различие между национальностями- в чем же здесь опасность?... А ведь так и будет; все эти бесплодные раздоры и разрушительные войны уйдут в прошлое, наступит "Величайший Мир". Не это ли нужно и вам в Европе? Не это ли предрекал Христос? Мы же видим, что ваши цари и правители щедрее расходуют свои богатства на средства истребления человеческой расы, чем на то, что привело бы к счастью. Эти распри, кровопролития и раздоры прекратятся, и все люди станут как одна большая семья, одна родня... Пусть не тот гордится, кто любит свою страну, но будет славен тот, кто любит весь человеческий род".

Таковы были, между прочим, насколько я припоминаю, слова, которые я слышал от Бахауллы. Пусть читающие сами рассудят, заслуживает ли такое учение забвения и рабства? Выиграет ли мир, или потеряет от его распространения?..Повествования путешественника, Предисловие, стр. 39

Вознесение

И так просто и спокойно проводил Бахаулла закат Своей земной жизни до 28 мая 1892 года, когда Он отошел в вечность 75 лет от роду, заболев лихорадкой. В последних скрижалях, оставленных им, объявляется Его Воля и Завещание, собственноручно Им написанные и запечатанные.

Через девять дней после Его кончины печати были сняты Его старшим сыном в присутствии других членов семьи и некоторых друзей и объявлено содержание краткого, но замечательного документа. По этому Завещанию Абдул-Баха был назначен преемником Своего отца, толкователем Его учения, а семья и родственники Бахауллы и все верующие должны были обращаться к Нему и повиноваться Ему. Этим установлением были предотвращены религиозные уклонения в учении и расчленение на секты и укреплялось единство учения.

Пророчества Бахауллы

Очень важно иметь ясные представления о пророчествах Бахауллы. Его изречения, подобно изречениям других Божественных Пророков, могут быть разделены. на два рода: те, которые Он писал и говорил от себя просто как человек, которого Бог избрал передать волю Его, и другие,- которые прямо исходили от Самого Бога. Он пишет в Своей книге "Иган":

"Солнца Истины, которые появляются на восходе Божественного Откровения, имеют два положения: первое - это тождество учений пророков как выразителей Единства. Поэтому и говорится в Коране: "В этом отношении Мы не ставили никакой разницы между ними".

Второе положение - это различие учений как творений, ограниченных пределами человеческой возможности. Это положение характеризуется тем, что каждому Посланнику дан присущий Ему образ, особая Миссия, надлежащее Откровение и определенные границы. Каждый из Них носит собственное Имя, отличается присущими Ему свойствами и посылается с Новым учением и назначением. Как сказано в Коране: "... некоторым из них мы дали преимущество пред другими: в числе их были такие, с которыми Бог говорил, а некоторых Он возвел на высший степени. Иисусу, сыну Марии, Мы дали ясные доказательства и укрепили его духом святым..." Коран 2, 25

Как выразителям Божественного Единства Им приписываются атрибуты: Божественность, Господство, Абсолютное Единство и Святая Сущность, так как Они восседают на престоле Божественного Проявления и на троне Тайны Господней, т. е через Их заявления и проявляется "Явление Божие" и в Их лицах обнаруживается Красота Божия. Что же касается второго положения, т. е. индивидуальных и характерных отличий, особенностей и ограничений, диктуемых условиями земной жизни. Они проявляют абсолютную покорность, бедность и бессилие перед Богом. Как и сказано в Коране:

"Я воистину раб Божий. Я человек подобный вам..." Если вы услышите от Благовестников Божьих изречений: "Воистину Я Бог", несомненно, это будет верно. Ибо, как неоднократно было доказано через Их явления, Их свойства и имена всегда проявлялось на земле Божье явление, Его атрибуты и имена. Поэтому и сказано: "Не вы убивали их, но Бог убивал их; не ты метал, когда метал, но Бог метал его..." Коран. 8, 17 А также: "Действительно, те, которые дают обещания быть верными тебе, дают обещания быть верными Самому Богу..." Коран 48, 10

И если кто-либо из них скажет: "Я-Благовестник Божий"-это также, несомненно, будет верно: как и говорится в Коране: "Пророк Мухаммад не есть отец кому-либо из вас, но Он только Посланник Бога". С этой точки зрения все они - посланники Идеального Царя и предвечной Сущности. И если каждый из них скажет: "Я - печать Пророков". Это и есть истинное изречение, в котором не может быть никакого сомнения. Ибо все они представляют собою единую сущность, единую душу, один и тот же дух, одну плоть, одно и то же проявление. Все они суть воплощения "Начала и Конца", "Первого и Последнего", "Тайного и Явного", присущих Тому, который Дух всех Духов и предвечная Сущность всех Сущностей: это также верно и тогда, когда они говорят: "Мы слуги Божьи", ибо они являлись с таким великим повиновением, что никто не мог сравниться с ними".

Таким образом, эти Сущности бытия в состоянии погружения в океан предвечной Святости или при восхождении на вершины Божественных тайн поминали о себе, как о Гласе Божьем и призыве Господнем. При внимательном рассмотрении нетрудно установить, что даже в этом высоком состоянии духа, они сознавали перед Лицом Бога свое полное ничтожество и всякое упоминание о себе в Его Священном Присутствии считали великим прегрешением. Ибо одно лишь поминание о себе есть притязание на независимое существование, что считается в глазах посвященных великим грехом, и грехом более тяжелым, если поминалось в Его присутствии о ком-либо другом, или сердце и уста, ум и душа были заняты не Возлюбленным, глаза созерцали не Его красоту, уши внимали чуждым Ему мелодиям, а ноги ступали не по Его стезе. В наши дни дуновение Божие повеяло и Дух Божий объял все создание: излияние Его милости так велико, что перо приостанавливается и язык умолкает.

Благодаря этому высокому положению они поминали о себе, как о Гласе Божием, говорили о себе, как о носителях миссии, как о Посланниках Божьих. Также в каждом положении они провозглашали о себе то, что соответствовало этому положению, начиная от Царства Божественного Проявления до царства творений и от мира Владычества Господня до мира земного бытия. Поэтому все то, о чем они говорят и на что заявляют свои права:

"на Божество ли, на святость, на звание ли пророка, посланника, на преемничество, либо на имамат, или на звание слуги,- все это справедливо и вне всякого сомнения. Следовательно, изречения, приведенные в поддержку Нашего аргумента, должны быть внимательно обдуманы, чтобы разнословие пророков не тревожило бы сердца и не смущало бы умы". Иган, 176-181

Когда Бахаулла говорит как человек, Он проявляет совершенное смирение или уничтожение в Боге. То, что отличает человеческую личность Бахауллы как проявление Божье от прочих людей,- это полное Его самоотречение в то время, как Он находится на высоте могущества. При всех обстоятельствах Он может сказать, как Иисус в саду Гефсиманском:

"Впрочем, не как я хочу, но как Ты".

Так и Бахаулла в послании к шаху говорит:

"О Царь, Я был человеком, как и все другие, и почивал на ложе своем: повеяли надо Мною дуновения Всеслав-ного и научили Меня познанию всего сущего. Не от Меня все это, но от Господа Всемогущего и Всеведущего. И Он велел Мне провозглашать между небом и землею и поэтому выпало на Мою долю то, что вызвало потоки слез у разумеющих. Я не изучал наук, которыми владеют люди, и не посещал никаких школ. Я только лист, который приводится в движение Волею Господа Всемогущего и Восхваленного: может ли лист устоять, когда дуют порывистые ветры? Нет! Клянусь Владыкой всех имен и свойств. Наоборот, они двигают его как угодно. Ибо все преходящее не подобно бытию в присутствии Вечности. Пришло его решительное повеление и побудило Меня прославлять Его имя среди людей. Истинно, Я был человеком как все другие перед его повелением: преобразила меня десница Воли Господа твоего Всемилостивого и Милосердного. Дерзнет ли кто-нибудь сказать от себя слово, за которое все люди от мала до велика стали подвергать его преследованию. Нет. Клянусь Богом, который открыл мне предвечные тайны, что скажет тот, кому поможет Бог Всесильный и Всемогущий". Бахаулла. Лав-и-Султан; цит. по кн. Шоги Эффенди. Предвещанный день наступил, стр. 71

Как Иисус мыл ноги Своим ученикам, так и Бахаулла приготовлял иногда пищу и исполнял другие мелкие обязанности по отношению к Своим последователям. Он был слугой рабов Божьих, и гордился этим служением, довольствуясь сном на голом полу, если это нужно было, жил на воде и хлебе, и по временам, как Он говорил, обходился "божественным питанием", иначе говоря, голодом. Его совершенное смирение проявлялось в почитании Им природы, человеческих достоинств, особенно святых пророков и мучеников. Для Него все вещи говорили о Боге, от самой ничтожной до величайшей. Он был избран Богом, чтобы стать Его Устами и Его Пером. И не по своей воле принял Он несравненные трудности и лишения! Как Иисус сказал:

"Отец, если возможно, да минует Меня чаша сия",

так и Бахаулла говорил:

"Если бы нашелся иной глаголющий Слово Божие, Мы не сделали бы Себя предметом упрека и насмешки и клеветы людей" (послание Эшрагат). Но Божественный призыв был ясен и настойчив, и Он повиновался. Божья воля стала Его волей. Божье благословение - Его благословением. Он с радушием и покорностью объявил: "Все, что постигает Меня на стезе Господней,- это желание души моей и стремление сердца Моего. Смертельный яд на пути Божьем - это только целебный напиток, а мучения во имя Его-это величайшее наслаждение". Бахаулла. Письмо к сыну волка, стр. 31

Как нами было отмечено, Бахаулла иной раз говорит непосредственно именем Бога. В этих изречениях Его человеческая личность совершенно исчезает. Через Него Бог обращается к Своим созданиям и обнаруживает Свою любовь, направляет их на путь добродетели, объявляет им Свою волю, ниспосылает для их руководства Свои заповеди и законы, ожидая от них любви, преданности и служения. В писаниях Бахауллы Его речь часто меняется: иногда Он говорит как простой смертный, а затем, не прерывая писания. Он глаголет, как Сам Бог. Даже будучи простым смертным, Бахаулла говорит как посланник Божий, как живой пример полной преданности Божественной Воле. Вся Его жизнь вдохновляется Духом Святым. Поэтому нельзя провести резкой границы между человеческим и Божественным началами в Его жизни и учении. Бог повелевает Ему:

"Скажи: мой образ - Прообраз Божий, моя красота - Его Красота, нет в моей сущности ничего, кроме Сущности Бога, во мне Он Сам, в моем движении Его Движение, мой покой - это Божий Покой, а перо мое есть Перо Господа

Всемогущего и Всеславного". "Скажи: нет в моей душе ничего кроме Истины и не виден во мне никто иной, как только Бог".

Его Миссия

Миссия Бахауллы заключается в объединении всего человеческого под сенью единого Бога и посредством Его учения. Он говорит: "Благословенный плод Древа Познания есть сие великое слово:

"Все вы плоды одного Дерева и листья одной Ветви". Заслуживает славы не тот, кто любит только свою родину, а тот, кто любит весь мир". Бахаулла

Прежние пророки предвозвещали наступление века мира и согласия среди людей и отдавали Свою жизнь, чтобы ускорить эти события, но каждый из Них ясно говорил, что это благословенное завершение произойдет только после Пришествия Господа в последние дни, когда грешные будут осуждены, а праведные вознаграждены.

Зороастр предсказал, что в течение трех тысяч лет будут распри, прежде чем появится шах Бахрам, спаситель, который победит Ахримана, духа зла, и установит царство справедливости и мира.

Моисей предсказал длинный период ссылки, преследований и гонений на сынов Израиля, прежде чем появится Господь Воинств и соберет их со всей земли, уничтожит гонителей и установит Свое Царство на земле.

Христос сказал:

"Не думайте, что Я пришел принести мир на землю: не мир пришел Я принести, но меч" (Мат. 10, 34), и Он предсказал период войн, слухи о войнах, о несчастьях и болезнях, которые будут продолжаться до тех пор, пока не придет Сын Человеческий "в славе Отца".

Мухаммад говорит, что за грехи евреев и христиан Бог допустил вражду и ненависть между ними, которые продлятся до Дня Воскресения, когда Господь явится судить их всех.

Бахаулла объявил, что Он есть Тот, которого обещали все пророки, т. е Божественное Проявление, и что с Его приходом будет установлена эра господства мира. Это утверждение, единственное и не имеющее аналога в прошлом, удивительно совпадает со знамениями времен и предсказаниями всех великих пророков. Бахаулла с несравненной ясностью и глубиной открыл пути и средства к осуществлению мира и согласия среди людей.

Правда, со времени проявления Бахауллы и до сих пор были и происходили еще беспримерные по размерам войны и разрушения, но это есть то, что, по словам всех пророков, должно было случиться на рассвете великого и страшного Дня Господа, и поэтому подтверждает взгляд, что Пришествие Господа не только наступает, но есть уже свершившийся факт.по притче Христа, Господин виноградника должен сначала жестоко покарать безбожников, прежде чем отдать виноградник тем, кто выращивает Ему плоды. Не означает ли это, что с приходом Господа жестокая гибель ожидает тех деспотических правителей, жадных и отличающихся нетерпимостью священников, мулл и вождей - тиранов, которые веками, подобно коварным виноградарям, захватив власть над миром, не по праву присваивали его плоды?

Могут произойти на земле еще страшные потрясения и беспримерные бедствия, но Бахаулла уверяет нас, "что эти бесплодные споры, эти разорительные войны вскоре уйдут в небытие и воцарится Величайший Мир". Войны и раздоры стали по своей разрушительной силе так обременительны, что человечество должно либо освободиться от них, либо погибнуть. "Полнота времен" пришла и с нею Обещанный Освободитель!

Его Писания

Писания Бахауллы, очень обширные по содержанию, касаются всех сторон человеческой жизни, как индивидуальной, так и общественной, предметом материальных и духовных толкований Ветхого и Нового Заветов, пророчеств и предсказаний близкого и отдаленного будущего. Объем и точность Его познаний были изумительны. Его разъяснения и цитаты, приводимые Им из книг различных религий, были авторитетны и убедительны для вполне сведущих лиц, обращавшихся к Нему устно или письменно, хотя фактически Он был лишен обычных средств и возможностей изучать все книги, на которые ссылался.

В "Письме к сыну волка" Бахаулла объясняет, что Он никогда не читал "Баяна", хотя в своих писаниях Он обнаруживает полное знакомство и понимание откровений Баба. (Баб заявил, как нам известно, что Его откровение-книга "Баян"-было вдохновлено и ниспослано Ему "Тем, кого проявит Бог"!)

За единственным исключением посещения профессора Брауна, с которым в 1890 году Он имел четыре встречи, продолжавшиеся от двадцати до тридцати минут, Бахаулла никогда не беседовал с просвещенными западными мыслителями, однако Его писания показывают удивительное понимание социальных, политических и религиозных проблем западного мира, и даже Его враги вынуждены были сознаться, что мудрость и познание Его не имеют себе равных. Хорошо известные обстоятельства Его длительного заключения устраняют сомнения, что богатство знаний, высказанное в Его писаниях, приобретено только из духовного источника, совершенно независимо от обыкновенных средств изучения или руководства книг и помощи учителей *. Иногда Он писал по-новоперсидски языком своих соотечественников, в котором сильно арабское влияние. В другое время, обращаясь к ученым последователям Зороастра, Он пишет на чистом классическом персидском языке. Также бегло Он писал по-арабски, иногда простым, а иногда классическим стилем, подобным языку Корана. Его искусство пользоваться этими различными языками и стилями удивительно в силу полного отсутствия у него специального литературного образования. Когда спросили Абдул-Баха, не изучал ли Бахаулла произведения западных писателей и на них основал Свое учение, Он ответил, что книги Бахауллы, написанные и напечатанные еще в 1870 году, выражали такие идеалы, с которыми Запад ознакомился только теперь, а тогда же на Западе ничего подобного не мыслилось и не печаталось.

В некоторых Его писаниях путь к святости указан в таких простых выражениях, что "...идущие этим путем, даже и неопытные, не заблудятся" (Ис. 35, 8). В других-такое богатство поэтического воображения, глубокой философии и ссылок на мусульманские и другие писания или персидскую или арабскую литературу и легенды, что только одни поэты, философы или ученые могут его оценить.

Некоторые писания повествуют о высших ступенях духовной жизни и могут быть поняты только теми, кто уже прошел ранние стадии. Его работы подобны пиршественному столу с обильными яствами и сладостями, отвечающими вкусам тех, кто искренне ищет истину. Благодаря этим качествам учение Его имело успех среди ученых, образованных, одухотворенных поэтов и известных писателей. Даже вожди суффитов и других сект и некоторые политические деятели, сами являвшиеся писателями, восхищались Его сочинениями, превосходившими произведения других прелестью и глубиной духовного смысла.

Дух Религии Бахаи

С места Своего заключения в далекой Акке Бахаулла глубоко волновал душу не только родной Персии, но и всего мира. Дух, который оживлял Его и Его последователей, был духом неизменной кротости, доброты и смирения, в то же время он обладал удивительной жизненной силой и высокой мощью. Он совершал то, что казалось невозможным. Он изменял человеческую натуру. Тот, кто поддавался Его влиянию, становился новым существом. Его последователи были полны любви, веры, энтузиазма, в сравнении с чем земные радости и печали не имели никакого значения. Они были готовы принять пожизненные страдания или мученическую смерть не только с полным равнодушием, но и с лучезарной радостью и без страха, подчиняясь Богу.

Удивительнее всего то, что их сердца были так переполнены радостью новой жизни, что в них не оставалось места горьким мыслям и осуждению своих гонителей. Они совершенно отказались от применения насилия для самозащиты, и вместо того, чтобы оплакивать судьбу, считали себя самыми счастливыми из людей, избранными получить новое и действительное откровение жертвовать своей жизнью и проливать кровь, подтверждая Его истину. Сердца их могли петь от радости, ибо они верили, что Бог, Величайший, Вечный, Возлюбленный, говорил с ними человеческими устами, призывал их быть Его слугами и друзьями, пришел установить Свое Царство на земле и принес бесценный дар Мира людям, измученным вечными раздорами.

Такова была вера, которую вдохнул в них Бахаулла. Он объявил о Своей миссии, как об этом предсказывал Баб, и благодаря усердным трудам Его великого Предтечи тысячи людей были готовы признать Его приход- тысячи освободились от предрассудков и суеверий и с чистым сердцем и открытым умом ожидали явления обещанной Богом Славы. Бедность и цепи, ужасные обстоятельства, физические унижения не могли скрыть от них Духовной Славы их Господа - Нет, это мрачное, земное бытие только с большей силой оттеняло сияние Его действительного Блеска.