Вера Бахаи, Перкинс

Абдул-Баха, старший сын Бахауллы, родился 23 мая 1844 года, в ту самую ночь, когда Баб открыл свою миссию Мулле Хусейну. Абдул-Баха было восемь лет, когда Бахаулла оказался заключенным в тегеранскую тюрьму. Дом, где жила их семья, был окружен толпой, и им пришлось скрываться. Абдул-Баха сопровождал своих родителей в ссылках, и еще за девять лет до Декларации в саду Ризван Ему была ясна миссия Его отца. Таким образом, Абдул-Баха был первым человеком, поверившим в Бахауллу. В это время Ему было всего девять лет.

Велико было горе Абдул-Баха, когда Бахаулла покинул Багдад и направился в горы Курдистана. Два года в Его отсутствие Абдул-Баха провел в переписывании и заучивании текстов писаний Баба. Но велика же была и радость, когда вернулся отец, и с этого времени Абдул-Баха стал Его ближайшим товарищем. Абдул-Баха не получил формального образования; все, что Он знал, Он почерпнул от Бахауллы. Абдул-Баха был активным, жизнерадостным человеком. Он унаследовал от отца любовь к природе, к сельской местности, к верховой езде.

В пути из Ирака в Константинополь Абдул-Баха следил за питанием и постоем изгнанников. По ночам Он охранял кибитку отца. В Адрианополе Он постепенно взял в свои руки повседневные дела Бахауллы. Он стал известен как «Хозяин»; этот титул дал Ему Бахаулла, хотя после смерти отца Он стал называть себя просто Абдул-Баха, т.е. слуга «Баха». Он принимал посетителей отца, движимых любопытством, однако необычайно проницательным внутренним взором распознавал тех, кто действительно искал истины. Он был многими любим и уважаем, даже теми, кто желал Ему зла. Он был вежлив, мягок, снисходителен, щедр и неизменно добр.

В Акке Он женился на Мунире-Ханум, дочери старых приверженцев Баба. Супружество было очень счастливым, но из девяти родившихся детей пятеро умерли.

Как только были ослаблены ограничения на свободу передвижения аккских узников, Абдул-Баха стал привычной фигурой на людных улочках города. Он помогал кому только мог, без различия цвета кожи, веры и общественного положения. Он входил в беднейшие дома, омывал и утешал больных. Собственных потребностей у Него было мало. Жил Он скромно, одевался в дешевое платье, которое тем не менее всегда выглядело безукоризненно. Он работал от зари до зари и проводил изрядную часть ночи в молитве и медитациях. Он любил детей, любил делать подарки и видеть людей счастливыми. «Мой дом, — говорил Он, — дом веселья и смеха».

После того, как Бахаулла ушел из этой жизни, семье было зачитано Его Духовное Завещание. В нем Абдул-Баха назначался Главой религии бахаи и единственным правомочным толкователем учения Бахауллы. Бахаулла призывал своих последователей обратиться к Абдул-Баха и слушаться Его. Однако, несмотря на прямое указание, некоторые из членов семьи Бахауллы, движимые ревностью и завистью, отказались поступить согласно Его воле. Они всячески старались подорвать авторитет Абдул-Баха. В результате с 1901 по 1908 год Абдул-Баха снова провел в Акке в качестве заключенного. В 1904 и 1907 годах власти Оттоманской империи назначали специальные комиссии для расследования обвинений против Него. Обеим комиссиям были представлены лжесвидетельства подкупленных лиц, и дело дошло до того, что в 1907 году султану было предложено казнить Абдул-Баха или сослать Его. Однако последовавшая младотурецкая революция освободила всех политических заключенных и узников совести бывшей Оттоманской империи.

В эти годы трудностей и бедствий Абдул-Баха не переставал трудиться. Он заботился о голодных и больных в Акке, вел огромную переписку с бахаи разных стран. Несмотря на непрекращающиеся нападки со стороны родственников, Он возвел простую каменную часовню на горе Кармель в том самом месте, где указал Ему Бахаулла. Эта часовня стала последним приютом останков замученного Баба.

Освободившись из заключения, Абдул-Баха стал планировать поездки по Европе и Америке. В связи с плохим здоровьем поездку пришлось отложить до августа 1911 года, и в этом году Абдул-Баха отправился на Запад. Ему было тогда около семидесяти лет, из которых почти шестьдесят Он провел в изгнании, несколько лет в заключении и постоянно находился под угрозой новых тягот и репрессий.

В сентябре 1911 года Абдул-Баха прибыл в Великобританию, где состоялось Его первое выступление в лондонской церкви Сити Темпл. В течение двух следующих лет Он путешествовал по Европе и Америке, с величайшей мудростью и совершенной преданностью распространяя учение бахаи. Большую часть своего времени Он проводил в публичных выступлениях и принимал посетителей. Он путешествовал скромно, избегая помпы и ненужных расходов. В США Он проехал страну от побережья до побережья и прочел в этой стране и Канаде более ста сорока лекций. В 1913 году Абдул-Баха вернулся в Хайфу. Когда разразилась первая мировая война, турецкие власти снова заключили Его в тюрьму. Четыре года Его жизнь протекала в изоляции и опасностях. Тем не менее Он организовал в окрестностях Тивериадского озера сельскохозяйственную кампанию по выращиванию пшеницы для населения Палестины. Он продолжал свою полную молитв и смиренного милосердия жизнь. Турки грозились распять Абдул-Баха на склонах Кармель. Когда вести об этой угрозе достигли Лондона, генералу Элленби было приказано оказать Абдул-Баха всевозможную помощь. Генерал взял Хайфу на несколько дней раньше, чем предполагалось, и телеграфировал в Лондон: «Сегодня взята Палестина. Известите мир: Абдул-Баха вне опасности». После окончания мировой войны британское правительство возвело Абдул-Баха в рыцарское достоинство, в знак признания Его заслуг по защите мира и прогресса на Ближнем Востоке. Он принял эту честь, но дворянским титулом никогда не пользовался.

Абдул-Баха скончался двадцать восьмого ноября 1921 года в Хайфе. До последних дней Он продолжал трудиться. Мусульмане, иудеи, христиане отдали Ему последние почести на похоронах и вместе с бахаи скорбели о великой утрате.