Вера Бахаи, Перкинс

Бахаулла означает по-арабски «Слава Господа»; этот титул упоминается Бабом. Человек, принявший его, при своем рождении был наречен именем Мирза Хусейн Али, а родился Он 12 ноября 1817 года в одной из самых именитых семей Тегерана. Его отец был главным министром при шахском дворе; с детства Бахаулла был окружен богатством, комфортом и роскошью. Он одевался в тонкие шелка и ел наилучшие яства. Его семья владела превосходными домами. Как и другие молодые персы благородного звания в ту эпоху, Бахаулла обучался основам ислама, персидской литературе и поэзии, а также каллиграфии. Как и Баб, Бахаулла обладал необыкновенным знанием, не почерпнутым от учителей или из книг. Люди поражались глубине и широте Его познаний, Его исключительной логической и полемической силе. В возрасте семи лет Ему однажды пришлось заменять отца в имущественном споре при дворе, и Он выиграл дело.

Исключительные способности не вызывали у Него чрезмерной гордости. Он был скромен и весел, благожелателен и добр. Вкусы Его были просты. Он любил природу, птиц, деревья, цветы, животных и предпочитал проводить время за городом, нежели при дворе. Он тратил деньги не на удовольствия, а на помощь бедным и нуждающимся. Как было принято в то время, Он женился молодым. Его жена тоже происходила из очень богатой семьи, но и ее вкусы были простыми. Они вместе работали ради облегчения доли тех, кто был устроен в жизни хуже, чем они сами. Двери их дома были всегда открыты для нуждающихся в пище, крове, помощи. Их прозвали «Отец и Мать бедных». Когда умер отец Бахауллы, Ему предложили занять его место при дворе, однако Он отказался.

Летом 1844 года, всего через три месяца после того, как Баб провозгласил свою миссию, Мулла Хусейн привез в Тегеран свиток посланий Баба и проследил, чтобы он попал в руки Бахауллы. Прочитав свиток, Бахаулла признал Баба и стал Его последователем. Ему было тогда двадцать семь лет. Бахаулла никогда не встречался с Бабом лично, но был с Ним в постоянной переписке, всем сердцем поддерживал Его учение и стремился его распространять. В результате Он оказался в рядах малоизвестного еще движения, интересы которого были полностью противоположны интересам Его собственного класса.

Когда Баб находился в тюрьме, Бахаулла оказывал Его преследуемым сторонникам всяческую помощь. Дважды Он попадал в заключение, а один раз сознательно навлек на Себя ярость толпы, чтобы дать возможность единомышленникам уйти от преследования. Случалось, Его били и забрасывали камнями. Неустрашимый, неутомимый, Бахаулла поддерживал баби, помогал им и давал ценные советы. Когда Баб понял, что скоро умрет, Он отослал Бахаулле свои печати, бумаги и перья для письма. Именно по указаниям Бахауллы останки Баба были перенесены из Тебриза в Тегеран и укрыты в надежном месте.

В дни, последовавшие за покушением на шаха, Бахаулла был гостем Великого Визиря. Друзья советовали Ему спрятаться до поры, когда улягутся волнения, но Бахаулла отказался. Вместо этого Он направился к расположению армейской части, которой было поручено схватить Его и арестовать.

С Него сорвали верхнюю одежду и заковали в цепи. Босого, с непокрытой головой, под палящим полуденным солнцем Его повели в тегеранскую тюрьму. Собравшаяся толпа выкрикивала оскорбления и швыряла камни. Бахаулла попросил стражу замедлить шаг, чтобы дать одной пожилой женщине возможность бросить в Него камень, так как она не могла догнать процессию.

«Не огорчайте эту старую женщину, — сказал Он. — Не препятствуйте ей сделать то, что она считает богоугодным».

Тюрьма Сиях-Чаль, куда был помещен Бахаулла, первоначально была задумана как резервуар для одной из общественных бань города. Его провели по совершенно темному коридору, по трем лестничным пролетам вниз, под землю. Камера была темна, мокра, кишела насекомыми. Там почти без одежды, безо всякой постели тряслись в лихорадке сто пятьдесят человек. Преобладали убийцы, грабители и разбойники. Среди них, в группе баби, был закован и Бахаулла.

Он был взят в колодки; тяжелые цепи лежали на Его плечах; Он не мог ни встать, ни лечь. Эти цепи въелись Ему в тело, и отметины от них Он носил в течение всей жизни. Три дня не давали ни еды, ни питья. Когда же, наконец, принесли еду, она оказалась отравленной. Уважение к Бахаулле было велико, и власти не решались Его казнить. Каждый день стражники выводили на пытки и казнь кого-нибудь из баби. И всякий раз, когда уводили на погибель очередного баби, он обращался к Бахаулле за благословением, а затем с радостью отправлялся навстречу смерти. Бахаулла успокаивал и утешал всех заключенных. Он научил баби петь псалмы. Первый ряд закованных в колодки запевал: «Бог дает мне все; воистину, Прещедрый Он!» Второй ряд подтягивал: «В Него да уверует верящий!»18 Заключенные пели так громко и радостно, что звуки их пения доносились до шахских покоев, расположенных неподалеку.

В таких условиях Бахаулла провел в тюрьме четыре месяца. Когда Он вышел оттуда, Его здоровье было сильно подорвано, шея была натерта, согнулась спина; Он едва мог ходить.

В тюрьме Сиях-Чаль с Бахауллой произошло чудесное событие, разъяснившее Ему, что именно Он — «Тот, Кого откроет Бог»; тот Обетованный, о приходе которого пророчествовал Баб.

«Во дни, когда я лежал в тегеранской тюрьме, хотя я почти не мог спать из-за ужасного веса цепей и невероятного смрада, в один из кратких моментов забвения мне показалось, будто из моей головы нечто потекло по груди, подобно мощному потоку, низвергающемуся с вершины высокой горы. Все члены моего тела внезапно как бы зажглись огнем. Язык мой в это время произносил нечто, чего не вынес бы никто, услышав19.

О, Царь! Я был человеком, подобным другим, спящим на ложе моем, когда вдруг ветры Всеславного подхватили меня и научили знанию всего, что было. Сие не от Меня, но от Того, кто Всемогущ и Всезнающ. Я Он повелел мне возвысить глас мой между небом и землей, и ради сего досталось мне то, отчего текут слезы по щекам мужей разумения... Всеподчиняющее повеление Его достигло меня, и заставило говорить между людьми»20.

Так писал об этом эпизоде Сам Бахаулла в Своем письме к шаху, относящемся к более позднему периоду Его жизни. Те, кто заключил Его в тюрьму, не смогли найти ни малейших доказательств Его причастности к покушению на шаха. Русский посол при шахском дворе направил свое влияние на освобождение Бахауллы и предложил Ему убежище в России. Поколебавшись, шах согласился на освобождение Бахауллы из тюрьмы. Так в декабре 1852 года подошло к концу Его заключение в ужасной яме, известной под названием Сиях-Чаль. Однако именно в этой подземной темнице Ему, «окутанному загробным мраком, дышащему зловониями, окоченевшему от холода и сырости, с ногами, забитыми в колодки», явилось подлинное начало Откровения бахаи.

Бахаулла был лишен всего имущества и, предпочтя высылку из Ирана возможности убежища в России, получил месяц на то, чтобы вместе с семьей покинуть Персию.

Его собственность была конфискована, и подготовиться к пути Бахаулла не сумел. Была середина зимы, стояли сильные морозы, жена Бахауллы, Навваб, была на седьмом месяце беременности. Сам Он был нездоров, и дорога до Багдада отняла три месяца. Изгнанники ехали по заснеженным горам, по узким вьючным тропам, проводя ночи в примитивных приютах без достаточного количества еды и необходимых удобств для сна. Чтобы накормить детей, жена Бахауллы продала серебряные пуговицы со своих платьев.